Саамско-русский и Русско-саамский словари

О Съездах саамов Мурманской области

ООН и коренные народы, кратко о международных правилах и нормах.

Часто мы озлобляемся на людей прямодушных и открытых за то, что они прямо обличают наши неправды. Такими людьми надо дорожить и прощать им, если они смелою речью обрывают наше самолюбие. Это врачи, в нравственном смысле, которые острым словом обрезывают гнилости сердечные и, чрез пробуждение нашего самолюбия, производят в душе, омертвевшей грехом, сознание греха и жизненную реакцию.
Святой праведный Иоанн Кронштадтский

Губернатор Мурманской области на совещании по рыболовству в Правительстве РФ предоставила неправильную информацию!
Тема форума саами

 Отправлено: 12.12.12 23:32. Заголовок: * * * Проблемы, кото..

* * *
Проблемы, которые мы затронули в этом разделе, общи для всех коренных народов Севера. Доступность продуктов, их приспособленность к длительному хранению, легкость в приготовлении, транспортабельность, вкусовая и внешняя привлекательность – все эти несомненно положительные качества покупной пищи способствуют тому, что она становится основой кухни современных северян. Однако продукты промышленного производства выпускаются с учетом медико-биологических и культурных характеристик только «среднестатистического» потребителя: пищевая промышленность должна «гнать вал», покрывая свои затраты и принося прибыль. Она не ориентирована на удовлетворение потребностей представителей таких «экзотических» (и сравнительно малочисленных) групп, как аборигенное население тропического дождевого леса, пустынь или Арктики. Естественно поэтому, что покупные пицца, пепси-кола или пельмени по своему составу существенно отличаются от традиционных оленины, тюленины, речной или проходной рыбы.
Как мы только что показали, переход от традиционного типа питания к «модернизированному», в медико-биологическом плане осложняется генетически обусловленной спецификой обмена веществ коренных северян. Саамы в этом отношении находятся в несколько более благоприятном положении по сравнению, например, с чукчами или эскимосами. Частоты аллелей изученных нами генов, определяющих особенности обмена белков, жиров и углеводов (AGXT, APOE, LCT), в популяции кольских саамов гораздо ближе к «общеевропейским» и даже «русским», по сравнению с генофондом коренных жителей Чукотки. В практическом плане это означает, что адаптироваться к новому типу питания саамам несколько легче (подчеркнем: речь идет о чисто медицинском аспекте проблемы). Однако учитывать медико-генетическую и физиологическую специфику группы необходимо.
Самый простой пример. Как показали наши исследования, 48% саамов не способны усваивать цельное молоко из-за нормального в физиологическом плане снижения продукции фермента лактазы по мере взросления. Начинается этот процесс уже в детском возрасте, по-видимому после 4-6 лет, а у старших школьников первичная гиполактазия встречается так же часто, как и у взрослых. Учитывая, что практически половина саамов цельное молоко не усваивает, этот продукт следует если не исключить из меню организованных коллективов (в частности, школы-интерната), то, по крайней мере, дать детям возможность самим выбирать, пить им свежее молоко или нет. Напуганным нашим предложением «лишить детей молока» напомним, что замена свежего молока адекватным количеством кисломолочных продуктов позволит обеспечить детский организм всеми необходимыми веществами и микроэлементами, но уже без опасности развития расстройств кишечника и других неприятных явлений. Подобные же рациональные (и, заметим, не требующие финансовых затрат) организационные мероприятия позволят снизить риск распространения ожирения, атеросклероза, сахарного диабета.
Как уже не раз подчеркивалось в этой книге, генетическая структура популяции кольских саамов на протяжении последнего полувека быстро меняется. Приток генов из других групп постепенно «сглаживает арктическую специфику» генофонда саамов. Однако пока эта специфика сохраняется, она требует уважительного отношения к себе со стороны врачей, организаторов здравоохранения, педагогов.

 Отправлено: 12.12.12 23:33. Заголовок: Глава 4. Демографич..

Глава 4.
Демографическая характеристика кольских саамов
Д.Д.Богоявленский

Динамику численности российских саамов на протяжении последнего столетия можно оценить по данным переписей населения страны (Табл.4.1). Все демографические и социальные показатели, характеризующие российских саамов (например, по данным переписей), относятся к тем из них, кто живет в Мурманской области. Это и понятно – здесь территория их основного проживания, но все же некоторая часть саамов нашей страны живет за пределами Кольского Заполярья. Абсолютное число их незначительно (в 2002 году оно едва превышало 200 человек), но для немногочисленных саамов это девятая часть (по состоянию на 2002 г. - 11%, а в 1979 вне Мурманской области проживало даже 17% российских саамов). Удивительно, что ни пертурбации XX века, ни ассимиляционные процессы, которые могли привести к уменьшению группы, ни характерный для быстро модернизирующихся обществ коренного населения (например, Канады) демографический взрыв, на общую численность саамов России почти не повлияли. При этом в Мурманской области, основном регионе проживания саамов нашей страны, до начала 1980-х их численность постепенно сокращалась, в то время как за ее пределами росла.

Таблица 4.1.
Динамика численности саамов в России
(1926-89 – в СССР), согласно данным переписей

Регион Численность на год переписи
1897* 1926 1939 1959 1970 1979 1989 2002
СССР/Россия 1812 1720 1836 1792 1884 1888 1890 1991
Мурманская область 1738** 1708 1705 1687 1715 1565 1615 1769
Вне Мурманской области 70 12 131 105 169 323 275 222
*лица с родным лопарским (саамским) языком
** в Кольском уезде Архангельской губернии (теперь это Мурманская область)

И в самой Мурманской области саамы расселены неравномерно, существенная часть их переселилась в города (в 2002 году 38,4% саамов Мурманской области были горожанами). Учитывая это, мы сначала рассмотрим демографическую ситуацию в пределах всей группы кольских саамов, а затем приведём данные, характеризующие ситуацию в Ловозерском районе Мурманской области – центре компактного проживания кольских саамов.
В первой четверти XX века саамы были расселены по всему Кольскому полуострову, за исключением южного побережья. Начиная с 1930-х происходит выдавливание саами, зачастую насильственное, с запада полуострова и с побережий - в основном из мест строительства баз флота и пограничной полосы. Собственно говоря, саамы не полностью ушли из этих районов, зачастую они покидали тундру и устья рек и перемещались в быстро растущие поселки и города, сменяя традиционный образ жизни на неквалифицированный труд в городских поселениях. Уже по данным переписи 1939 года, в западных районах оставалось 42% саамов, на 10% меньше, чем десятилетие назад, причем каждый девятый из них проживал в горпоселениях – Мурманске, Мончегорске, Териберке, Коле и Апатитах (РГАЭ. Ф.1562. Оп.336. Д.979).
В послевоенное время саамское население все более сосредоточивается в центральной и восточной частях полуострова – Ловозерском районе, который теперь занимает всю эту территорию. В ходе кампании по укрупнению сел были закрыты многие саамские поселения, и Ловозеро осталось единственным крупным пунктом сосредоточения саами на Кольском полуострове, причем и в нем они не составляют большинства населения. Кроме того, саами оказались полностью оттесненными от побережий (Гуцол, Виноградова, 2006). К 1989 году в центре и на востоке полуострова жило 56% всех кольских саамов, в том числе 44% в селе Ловозеро. В западных районах области оставалось более 40% саамов, но из них более половины (62,5%) жили в городах (Национальный состав…, 1990).
Перепись 2002 г. зафиксировала продолжение этого процесса. В западных районах осталось 35% всех саамов области, их них две трети - 67% - в городских поселениях. 57 процентов саамов оказались сконцентрированы в Ловозерском районе, причём здесь к числу горожан относился лишь каждый седьмой: единственным в районе городском поселением считался рабочий поселок Ревда (Национальный состав…, 2005).

 Отправлено: 12.12.12 23:33. Заголовок: Естественное движени..

Естественное движение саамов Мурманской области
Анализ естественного движение населения, которому посвящен этот раздел, проведен на основании трех источников: сводных сведений государственной статистки о естественном движении 1958-2003 годов, по большей части неопубликованных; выписок авторов из актовых записей о рождениях и смертях Ловозерского района (1958-1988); и базы деперсонифицированных индивидуальных данных о рождениях и смертях коренного населения (БДИД, 1998-2003), собранной в статистических органах автором (Д.Б.).
На основании полученной информации можно утверждать, что за прошедший век изменилось не только расселение кольских саамов, но и их демографические характеристики. Эти изменения в целом проходили в рамках так называемого «демографического перехода»: смены высоких рождаемости и смертности относительно низкими (Табл.4.2).
Таблица 4.2.
Коэффициенты рождаемости, смертности и естественного прироста
кольских саамов (на 1000 населения)

Показатель* Период
1927-1930 1938-1939 1958-1962 1968-1972 1978-1982 1988-1992 1998-2002
Родилось 32,6 42,8 30,0 22,6 20,7 17,2 11,6
Умерло 26,5 23,7 10,6 14,2 18,4 15,3 17,1
Естественный прирост 6,2 19,1 19,4 8,3 2,3 1,9 -5,6
* - Показатели за 1927-30 годы рассчитаны на основе данных Алымова.

Обращает на себя внимание не слишком высокая рождаемость в конце 1920-х годов. Мы полагаем, что показатели за 1927-1930 годы занижены из-за недоучета рождений и смертей младенцев. Невысокую рождаемость («малое плодородие женщин») у коренных северян отмечали многие исследователи XIX века. Можно, однако, предположить, что число рождений оценивали по наличным детям, число которых у народов Севера было относительно низким из-за очень высокой, даже по сравнению с тогдашней российской, младенческой смертности (Белиловский, 1894). При кочевом или полукочевом образе жизни тогдашних саамов, скорее всего, заметная часть умерших младенцев не регистрировалась ни при рождении, ни при смерти. Регистрация естественного движения в то время была регистрацией церковных обрядов, а священнослужители могли и не крестить, и не отпевать родившихся и умерших «в тундре» младенцев. С этим предположением хорошо согласуется увеличение показателей рождаемости в 1938-39 годах. Если небольшое снижение коэффициента смертности можно связать с появлением хоть какого-то медицинского обслуживания, то рост рождаемости вполне может отражать лишь улучшение учета естественного движения.
Приведенные выше так называемые общие (или грубые - crude) коэффициенты очень сильно зависят от возрастной структуры населения и плохо подходят для сравнения. Более адекватно отражает уровень рождаемости так называемый коэффициент суммарной рождаемости (КСР; TFR – total fertility rate), показывающий среднее число детей, рожденных одной женщиной. Однако у нас нет прямых данных, позволяющих рассчитать этот показатель: государственная статистика Мурманской области не разрабатывала сколько-нибудь подробных данных о естественном движении населения саамов, кроме чисел родившихся и умерших. Мы попытались реконструировать долговременную динамику КСР методом косвенной стандартизации, приняв за стандарт уровень рождаемости во всей России соответствующих периодов (Табл.4.3).

Таблица 4.3.
Коэффициент суммарной рождаемости в группе кольских саамов,
вычисленный методом косвенной стандартизации

период 1938-1939 1958-1962 1968-1972 1978-1982 1988-1992 1998-2002
Родилось детей
на одну женщину 5,8 4,5 3,2 2,3 2,4 1,5

Прямые расчеты КСР саамских женщин, основанные на нашей разработке БДИД о родившихся, дают величину 1,4 в 1998-2002. Это близко к показателю, основанному на косвенных оценках. Хотя и та, и другая оценки, вероятно, несколько занижены из-за ухудшения учета национальности, обе они много ниже уровня простого воспроизводства (2,1-2,4). Это значит, что при любом уровне смертности новые поколения саами будут меньше предыдущих, и численность группы в целом будет уменьшаться.
Динамика показателей недвусмысленно свидетельствует о том, что уменьшение рождаемости у саами, начавшееся в 1950-х, продолжается до сих пор. С конца 1970-х оно находилось на уровне простого воспроизводства, а на рубеже веков опустилось ниже него. Рождаемость у саамов одна из самых низких среди всех коренных народов Севера России. И хотя она в течение всего рассматриваемого периода была и остается выше, чем у населения России и Мурманской области в целом (в 1998-2002 – 1,2 и 1,1 соответственно), это, конечно, слабое утешение.
Тенденции изменения смертности саамов не представляются такими однозначными. Наиболее точным мерилом смертности служит показатель ожидаемой продолжительности жизни (ОПЖ – величина, обратная смертности), но малая численность российских саамов делает его не слишком достоверным. Считается, что для получения достаточно достоверного показателя ожидаемой продолжительности жизни за 1 год нужно население с численностью около 100 тысяч. Исходя из этого, достоверный показатель у российских саамов следовало бы рассчитывать за 50-летний период, что является абсурдом. Чтобы всё же получить количественную оценку, мы попытались рассчитать показатели средней продолжительности предстоящей жизни для саамов, опираясь на сведения БДИД об умерших за пятилетний период (1998-2002). Расчеты дали величину ОПЖ, равной 58 годам (величина ошибки расчета – 2 года). Это очень низкий показатель – на 5,5 лет меньше, чем у всего населения Мурманской области (63,5 в 2002), и на семь лет меньше, чем у всего населения России (65,0 в 2002). Небольшим утешением может послужить тот факт, что ОПЖ саамов оказалась на 3 с лишним года выше, чем у всех народов Севера России (54,8 лет в 1998-2002), но, с учетом ошибки расчета, реальная разница может быть и не столь значительной.

 Отправлено: 12.12.12 23:33. Заголовок: Обратимся к более ча..

Обратимся к более частному измерителю – младенческой смертности. Это самый простой из системы возрастных показателей смертности: его легко рассчитать, опираясь только на данные естественного движения. Поэтому им часто пользуются, как показателем санитарно-гигиенических условий жизни. Поскольку и здесь числа событий не слишком велики, для расчета этого показателя мы старались взять продолжительные (десятилетние) периоды (Табл.4.4).
Таблица 4.4.
Динамика младенческой смертности кольских саамов (на 1000 живорожденных)

Период Коэффициент младенческой смертности
Величина коэффициента Ошибка коэффициента
1938-1939 137 ± 28
1958-1967 61 ± 11
1968-1977 33 ± 9
1978-1987 20 ± 7
1988-1997 16 ± 8
1998-2003 10* ± 10
* за этот период зарегистрирована одна смерть младенца

Здесь тенденция однозначна: младенческая смертность у саамов на протяжении последних 60-70 лет снижалась. Это вполне соответствует улучшению санитарно-гигиенических условий жизни и медицинского обслуживания саамов на протяжении рассматриваемого периода. Однако такой относительно низкий для России показатель младенческой смертности (во всей России в 1988-1997 годах он был равен 18, а в 1998-2003 – 15 на 1000 живорождений: в полтора раза меньше, чем у саамов), никак не соответствует столь высокой смертности или (что то же самое) столь малой ожидаемой продолжительности жизни. Мы полагаем, что выгоды от снижения смертности в младших возрастах (в том числе и в младенчестве) «съедаются» очень высокой смертностью среди саамов трудоспособных возрастов. Мы вернемся к этому вопросу в следующей главе, при анализе особенностей самосохранительного поведения в среде современных саамов.

 Отправлено: 12.12.12 23:34. Заголовок: Изменения возрастно-..

Изменения возрастно-половой структуры
На последовательности рисунков возрастно-половых пирамид саамов, сделанных на основе данных переписей с 1939 по 2002, наглядно видны изменения возрастно-половой структуры за шесть с лишним десятилетий (Рис.4.1). В 1939 рисунок больше всего напоминает настоящую пирамиду – с широким основанием, довольно быстро и равномерно сужающуюся. Такая пирамида типична для населения с высокими рождаемостью и смертностью. На пирамиде 1959 года видны сужения–«талии», отражающие и военные потери, и резкое сокращение рождений во время войны. Однако основание пирамиды широко, поколения детей численно больше поколений родителей. Начиная же с 1970 года основание начинает сужаться, что говорит о сокращении рождаемости. Пирамиды послевоенных переписей изрезаны сужениями–талиями, показывающими не только военный спад рождаемости, но и «демографическое эхо войны», а в 2002 уже и «эхо от эха». Четко виден женский перевес после 40 лет, что вызвано мужской сверхсмертностью. В целом такая эволюция возрастной структуры вполне закономерна для популяций, переживающих демографический переход. Однако у саамов очень слабо выражено старение населения. Доля пожилых выросла незначительно: с 6% в 1939 и 1959 до 7-8% в 1989 и 2002, в то время как у всего населения России – с 4 до 13 процентов. Видимо, это связано не только с относительно недавним началом демографического перехода, но и с очень высокой смертностью саамов в трудоспособных возрастах.








Рисунок 4.1. Возрастно-половая структура саами Мурманской области
по данным переписей населения (1939-2002гг.)

 Отправлено: 12.12.12 23:34. Заголовок: Межнациональные брак..

Межнациональные браки и этническая самоидентификация
Интенсивный приток населения на Кольский полуостров из других регионов России начался в период Первой мировой войны и стал особенно заметен в середине XX века. Естественно, что переселение в Кольское Заполярье больших масс людей затронуло и коренное население региона, особенно после того, как саамы по тем или иным причинам стали концентрироваться в малочисленных, но крупных (в том числе городских) поселениях.
Нарастание у саамов доли детей, рожденных в смешанных браках, видно по материалам даже общей, не очень подробной статистики естественного движения населения Мурманской области. В этих официальных статистических разработках имеется графа, указывающая, у скольких детей, рожденных матерями саами, отец был другой национальности (Рис.4.2).



Рисунок 4.2. Доля детей, рожденных матерями саами от отцов другой национальности

Бросается в глаза, что доля детей от смешанных браков резко выросла в 1970-е годы, и с тех пор держится на уровне 80-90%. Это, однако, относится только к детям, рожденным саамской матерью – именно так построена статистическая разработка. Но потомки от межнациональных браков есть и в семьях, где саами – отец. Судя по данным БДИД, из 152 детей, родившихся в период с 1998 по 2002 год, только у восьми оба родителя имели национальность «саамы», у 48 саамом был только отец, у 96 – мать.
Анализ похозяйственных книг Ловозерского сельсовета за 1969-85 годы показал, что подобное распределение брачных партнёров и их детей по национальной принадлежности сложилось в группе кольских саамов по крайней мере к началу 1970-х годов (Козлов, Лисицын и др., 1997; Козлов, Вершубская, 1999). С 1969 по 1985 год число потомков от меж¬на¬ци¬о¬наль¬ных браков в общине саамов с.Ловозеро увеличилось почти в три раза - с 65 до 179 человек, то есть соответственно с 9,5 до 24,5% общего объема популяции (Табл.4.5). В то же время, для большинства потомков от межнациональных браков предпочтительной ос¬та¬ва¬лась национальность «саами». Доля детей, родители которых при регистрации избрали иную «паспортную» национальность, снизилась с 40% в 1969 до всего лишь 14% в 1985 году. При этом этническая принадлежность того или иного из родителей не играла особой роли: важнее было, чтобы хотя бы один из них принадлежал к группе саамов. Действительно, при выборе «паспортной» этнической принадлежности ребенка, его родители в 1969 и 1985 годах чаще ориентировались на национальность матери (соответственно в 65 и 72%), а в 1975 году более чем в половине случаев (54%) была избрана национальность отца ребенка.
Таблица 4.5
Национальная самоидентификация потомков
от межнациональных браков у саамов с.Ловозеро
Год 1969 1975 1985
Колич. потомков 65 чел. 154 чел. 179 чел.
Из них избрали национальность (%) Саами Иную Саами Иную Саами Иную
По матери 29 37 35 11 62 10
По отцу 31 3 39 15 24 4
СУММАРНО 60 40 74 26 86 14

В результате в общине саамов Мурманской области возникла большая группа потомков от межнациональных браков (саамы/не саамы), перед которыми с большей или меньшей остротой встаёт проблема этнической самоидентификации. В советское время выбор национальности вставал перед человеком в 16 лет, при получении паспорта: национальность в обязательном порядке указывалась в документе. Это был идентифицирующий шаг, изменить который впоследствии было довольно трудно. С 1998 года позиция «национальность» в паспорте гражданина Российской Федерации отсутствует, но проблема выбора не исчезла: человеку приходится отвечать на вопрос о своей этнической принадлежности по крайней мере раз в десять лет, заполняя бланк очередной переписи населения.
Материалы переписей дают возможность оценить направление и темпы ассимиляционных процессов в группе кольских саамов. С этой целью мы сравнили численность возрастных когорт саамов в пяти последовательных переписях: 1959, 1970, 1979, 1989 и 2002 годов. Получилось четыре графика, показывающих относительное соотношение возрастных когорт в данной переписи по отношению к предшествующей (Рис.4.3). Высота столбиков должна быть меньше 1, поскольку между переписями население, зарегистрированное 10 лет назад, может только убыть из-за смертности. Первый столбик (0-9 лет на момент последующей переписи) показывает отношение этой возрастной когорты к числу родившихся за 10 лет до переписи. Межпереписные периоды не всегда равнялись 10 годам (11, 9, 10 и почти 13 лет), но в расчетах это учтено путём перегруппировки данных предыдущих переписей. Для сравнения графики для саамов даны на фоне аналогичных графиков для всего населения России.
Следует иметь в виду, что когорты населения могут не только уменьшаться из-за смертности, но и прирастать за счет миграции. Действительно, соотношения когорт смежных переписей для всего населения России плавно убывают, отражая усиление смертности с возрастом, но в когортах до 30 лет в 1980-х, и, заметнее, до 40 лет в 1990-х они превышают единицу, что показывает усилившуюся миграцию в страну.
Если бы никаких ассимиляционных процессов у кольских саамов не происходило, то столбики их графика были бы близки к общероссийским, или оставались несколько ниже за счет большей смертности, о которой мы уже говорили. Однако графики саами совсем не похожи на общероссийские. В 1960-х и 1970-х столбики младших когорт (до 30 лет) много меньше российских, и, тем более, меньше единицы. Если бы дело было только в смертности, даже весьма высокой, за ее счет уменьшение этих возрастных когорт не могло составить менее 0,9. Между тем, на графиках саами видно значительное уменьшение численности когорт, которое можно объяснить почти исключительно за счет ассимиляции. Естественно, она выражена только у младших возрастных групп. Начиная с группы 30-39 летних – тех, кому в предыдущую перепись было 20-29 – влияние ассимиляции незначительно и саамские столбики приближаются к российским. Но вот в младших возрастных когортах картина ассимилятивных процессов, судя по графикам, менялась от десятилетия к десятилетию.

 Отправлено: 12.12.12 23:34. Заголовок: В 1960-х (1959-1970)..

В 1960-х (1959-1970) наибольшая ассимиляционная убыль отмечается в когорте 20-29-летних (подростки 1959 года, повзрослевшие до 20-29 лет в 1970), меньше у тех, кому стало 10-19, еще меньше у рожденных в 1960-е. В 1970-х (1970-1979) именно дети становятся «лидерами» по ассимилированности – только 60% рожденных саамскими матерями в переписи показаны (скорее всего, родителями) как саамы, меньше ассимиляция у группы 10-19 лет (дети переписи 1970, ставшие подростками в 1979), еще меньше – у 20-29-летних. Следующее десятилетие становится, очевидно, переломным. По-прежнему к переписи 1989 только 70% детей, рожденных саамскими матерями в 1980-х, записаны как саамы, группа 20-29-летних по-прежнему убывает за счёт ассимиляции, но детей прошлой переписи, выросших до подростков в 1989, становится неожиданно больше, чем десять лет назад. Это значит, что те, кого родители в 1979 переписали как не саамов, в 1989 сами уже назвали себя саамами. А перепись 2002 года показала такой рост уже во всех трех младших возрастных группах.





Рисунок 4.3. Соотношение численности возрастных когорт
в двух смежных переписях населения.
Саами Мурманской области и все населения России (1959-2002гг.)

Суть ассимиляционного уменьшения численности какого-либо народа от переписи к переписи состоит в том, что лица, указавшие в первой переписи «ассимилируемую» национальность, в следующей переписи указывают другую – «ассимилирующую». Но в данном случае, как мы видим, происходит не только увеличение числа детей от смешанных браков, которых родители переписывают как саами, но и смена национальности между переписями с «не-саамской» на саами. Очевидно, что потомки от межнациональных браков, раньше указывавшие «не-саамскую» национальность, все чаще идентифицируют себя как саами. К анализу этой ситуации мы вернёмся в Главе 6.

 Отправлено: 12.12.12 23:35. Заголовок: Глава 5. Смертность ..

Глава 5.
Смертность от внешних причин и отклоняющееся поведение
А.И.Козлов, Д.Д.Богоявленский

В предыдущей главе мы упомянули о том, что высокая общая смертность кольских саамов противоречит сравнительно низкому для России показателю младенческой смертности в их группе. Данных для прямых расчетов у нас нет, однако по аналогии с другими народами Севера, да и со всей Россией, можно предположить, что выгоды от снижения смертности в младших возрастах (в том числе и в младенчестве) у саамов «съедаются» и даже много перекрываются чрезвычайно высокой смертностью в трудоспособных когортах. Одна из основных причин - гибель от внешних причин (их ещё называют неестественными, противопоставляя «естественной» смерти от различного рода болезней).
Динамика доли смертей саамов Ловозерского района Мурманской области от внешних причин за последние полвека (1958-2002 гг) представлена в Таблице 5.1. В нижней строке таблицы приведена доля смертей от внешних причин во всей России. Сравнение показывает, что ситуация с «неестественной» смертностью у ловозерских саамов значительно хуже, чем в стране в целом (при том, что в РФ смертность от внешних причин одна из самых высоких в мире).
Таблица 5.1.
Смертность от внешних причин саамов Ловозерского р-на Мурманской обл.

1958-1959 1965-1969 1970-1974 1975-1979 1980-1984 1985-1988 1998-2002
Умерло всего 31 64 77 128 92 50 98
В среднем за год (округл.) 16 13 15 26 18 13 20
От внешних причины (%) 22,6 34,4 50,6 51,6 52,2 34,0 22,4
Для сравнения в России (%) 10,5 13,7 14,6 15,1 14,6 10,7 14,3

Как видно из таблицы, в период с начала семидесятых до середины восьмидесятых годов доля смертей от внешних причин повышалось у кольских саамов до 50%. Слово «негативный» слишком мягко, чтобы охарактеризовать обстановку в популяции, где при очень высоком уровне смертности ПОЛОВИНУ всех смертей составляют утопления и отравления, убийства и самоубийства. Снижение второй половины 1980-х легко объясняется антиалкогольной кампанией, а вот причины снижения на рубеже веков неясны. Они противоречат общероссийской тенденции, ведь и во всей России, и в Мурманской области доля смертей от внешних причин тогда не уменьшалась. Возможно, это просто результат недоучета, связанный с тем, что при смертях от внешних причин в актовых записях чаще, чем в других случаях, не указывается национальность умершего, а смерти, связанные с употреблением алкоголя, часто регистрируются с искажением диагноза (Немцов, 2001). Заметим, что и у тех погибших от травм, национальность которых зафиксирована в документах как саами, диагностика оставляет желать лучшего: почти половина случаев относится к «повреждениям с неопределенными намерениями (случайное или преднамеренное)», то есть точная причина смерти даже не выяснена.
Принято считать, что высокая смертность от внешних, «неестественных» причин – прямое свидетельство социального неблагополучия группы. Справедливость этой точки зрения в отношении кольских саамов подтверждают и показатели так называемого «самосохранительного поведения». Ориентация на поддержание собственного здоровья, здоровый образ жизни, характерна для успешно адаптировавшихся индивидов и групп с четким позитивным образом будущего. Дезадаптация сочетается с формированием представлений о безысходности сложившейся ситуации и безразличному отношению к своей жизни и здоровью. Именно с этих позиций мы и рассмотрим отношение кольских саамов к курению и употреблению алкоголя.

 Отправлено: 12.12.12 23:36. Заголовок: Курение Широко распр..

Курение
Широко распространенная ныне в большинстве регионов Арктики привычка к курению табака имеет, как ни странно, недавнюю историю (Kozlov et al., 2007). В конце XIX века мало распространена была привычка к табаку и среди кольских саамов. Н.Харузин (1890, с.72) свидетельствовал: «Меня поражало при встрече с лопарями, что курящих и нюхающих [табак] из них было очень мало, а из женщин я лишь одну видел курящую». Распространенность курения нарастала от западных саамских погостов к восточным: «В… Печенге, Пазреке, Сонгеле и Нотозере лопари… не курят, не нюхают и даже не выносят табачного запаху. По направлению к востоку употребление табаку усиливается. В Ловозере курят и нюхают [табак] человека 2-3. Много нюхают в Семиостровских погостах… В Поное только человек 5 не курят. В Йоканге курят все мужчины и даже две женщины» (А.И.Кельсиев, Изв. Имп. О-ва любит. Естествозн., т.XXXV, ч.I, вып.4, стр.496).
Вероятно, различия в распространенности курения у различных групп саамов в не таком уж далеком прошлом (немногим более 100 лет назад) объяснялись влиянием соседних групп: поморов на востоке и норвежцев, шведов и финнов на западе (среди скандинавских саамов курение уже в XIX веке было обычным явлением, трубки курили даже женщины).
В наши дни курение, эта "привычка бедных", стало обычным во всех циркумполярных регионах (обзоры: Козлов, Вершубская, 1999; Shephard, Rode, 1996). Курят в Арктике много, и процент курильщиков среди коренных северян, как правило, превышает средние показатели по своим странам. Согласно результатам проведенного в 1986 году исследования, саамы Финляндии курили больше, чем живущие в тех же районах страны финны. Доля постоянно (ежедневно) курящих мужчин среди саамов составляла 64%, а среди финнов – 58%; эпизодически курили 34% саамов и 27% финнов (Näyhä, Hassi, 1993).
Однако продуманная и активно ведущаяся в Финляндии и Скандинавии программа по борьбе с курением кардинально изменила ситуацию. Сегодня доля курящих среди финляндских саамов лишь незначительно больше, чем среди финнов: соответственно 32 и 29% (Laurila et al., 1997). Примерно такая же ситуация сложилась и в Норвегии (Таблица 5.2). В Швеции курильщики-саамы составляют даже чуть меньший процент, чем жители провинции Вёстерботтен других национальностей – 21 и 22% (Edin-Liljegren et al., 2004).

Таблица 5.2.
Распространенность курения среди молодежи Норвегии 14-19 лет, в процентах
(источник: Kvernmo, 2004)

Этническая группа Саамы Норвежцы
Регулярность курения Постоянно Периодически Постоянно Периодически
Юноши 26 5 28 11
Девушки 32 11 28 14

 Отправлено: 12.12.12 23:36. Заголовок: К сожалению, в Кольс..

К сожалению, в Кольском Заполярье дело обстоит гораздо хуже. Среди 122 опрошенных подростков и юношей/девушек 15-18 лет (учащихся школы-интерната и профессионального училища пос. Ловозеро) постоянно или эпизодически курит 59% - 30% девушек и 63% юношей. Средний возраст начала курения у юношей 12,6, у девушек 13,7 года, но интенсивность курения девушек выше – в среднем 8,4 сигареты в день (у юношей – 6,4). Отношение к курению у представителей коренного населения Севера (саамы и коми) и русских северян, проживающих в поселке, не различается: данные по этническим группам практически совпадают. Не меняется ситуация и во времени: результаты опроса, проведенного нами в 2005 году, совпадают с данными, полученными в 1996 г. сотрудниками Кольского медицинского колледжа (г.Апатиты). Ситуация с детским курением на Кольском Заполярье примерно такая же, как и в американской Арктике. Среди школьников арктических регионов Канады постоянно или эпизодически курит 34% детей в возрасте 10-14 лет, и 63-71% юношей и девушек 15-19-летнего возраста (Millar, 1990).
Высока и доля курящих среди взрослых. В начале 1990-х годов максимальный объем продажи табачных изделий (в расчете на одного взрослого жителя) регистрировался в северных областях России, причем Мурманская область занимала одно из ведущих мест (Фешбах, Прохоров, 1995). Следует подчеркнуть характерный для коренных северян высокий процент курящих женщин (Козлов, Вершубская, 1999). Как показали наши исследования, интенсивность курения среди девушек саами также выше, чем у юношей.
Широкое распространение курения в арктических регионах ведет к ухудшению состояния дыхательной системы, проявляющемуся у большинства коренных северян (обзор: Kozlov et al., 2007). Это, в свою очередь, усугубляет неблагоприятную ситуацию с легочными заболеваниями, характерную для населения высоких широт в целом и региона проживания кольских саамов в частности. Судя по данным Росстата (Экономические и социальные показатели…, 2005), в 2001 году частота обращений по поводу болезней органов дыхания среди населения Ловозерского района (416,2 на 1000 человек) в 1,4 раза превышала и общероссийский показатель, и среднюю заболеваемость коренных народов Севера РФ (соответственно 300,0 и 296,4 промилле). При этом, однако, курящие юноши и девушки (как саами, так и представители других национальностей, проживающие в с.Ловозеро) продолжают считать свое здоровье хорошим или удовлетворительным (межэтнические различия в самооценке здоровья не выявляются). Курение, как и употребление алкоголя, рассматривается молодежью как «нормальная», «естественная» составляющая повседневной жизни.

 Отправлено: 12.12.12 23:37. Заголовок: Пьянство и алкоголиз..

Пьянство и алкоголизм
Хотя корректный медико-статистический анализ распространенности алкоголизма на Севере, да и в России в целом - задача непростая (Немцов, 2001, 2003; Козлов, 2006), подтвердить серьезность проблем, связанных со злоупотреблением спиртным среди коренного населения, может любой человек, побывавший в национальных поселках северных регионов России. Потребление алкоголя на Севере столь интенсивно и своеобразно по медицинским и социальным характеристикам, что в социальную географию вошел даже специфический термин - "северный алкоголизм". К концу XX века заболеваемость хроническим алкоголизмом в северных автономных округах Российской Федерации превышала общероссийский показатель (76,6 случаев на 100 тыс.чел) в полтора – три с половиной раза (Пивнева, 2004).
Ситуация в Кольском Заполярье вполне соответствует «северным» показателям. В середине 1990-х годов доля трат на спиртное у населения Мурманской области достигала 16-19% общей стоимости семейной «продовольственной корзины». В этом мурманчан обгоняла (19-22%) лишь Сахалинская область (Фешбах, Прохоров, 1995). Алкогольная смертность в Мурманской области и сейчас остается одной из самых высоких в стране (Немцов, 2004). Среднесуточное потребление алкогольных напитков (в пересчете на чистый спирт) у женщин Москвы равно 2,9 г/сут (у москвичей-мужчин - 20,4 г/сут), а в Мурманске женщины ежедневно потребляют в среднем 4,9 г чистого этанола (Попович и др., 2003). В 2006 году общая заболеваемость хроническим алкоголизмом среди проживающих в Ловозерском районе саамов составила 3,57 на 1000 населения, что примерно в 4,5 раза выше, чем в среднем по стране.
Связанные с алкоголем проблемы чрезвычайно остры в семьях коренных северян. Детьми и подростками алкогольное поведение членов семьи воспринимается как «обыч-ное», злоупотребление спиртным становится «естественной» составляющей образа жизни. Судя по результатам опроса, проведенного в 1996 г сотрудниками Кольского медицинского колледжа, половина молодых саамов и коми-ижемцев положительно относится к употреблению спиртных напитков. Не реже четырех раз в месяц (то есть еженедельно) употребляют алкоголь 14% учащихся Ловозерского профессионального училища, 3% – чаще, чем раз в неделю.
Такое отношение к спиртному со стороны и взрослых, и молодежи, приводит к тому, что северные регионы в целом и общины коренных северян в особенности остаются среди «лидеров» по алкогольному урону.
Причины употребления алкоголя, приводящего к столь страшным последствиям, неоднородны и до сих пор недостаточно изучены. Часто можно слышать высказывания о «генетической предрасположенности» северян к алкогольной зависимости. Поскольку, как правило, говорят об этом люди далекие от медицины и генетики, следует внести ясность в данный вопрос.
Действительно, переносимость алкоголя связана с носительством специфических аллелей как минимум двух генов - ADH1B*47His (прежнее название ADH2*2) и ALDH2*2 (обзор: Боринская и др., 2005). Эти гены регулируют интенсивность работы ферментов, участвующих в метаболизме этилового спирта (этанола) в печени. Алкоголь-дегидрогеназа воздействует на этанол, в результате чего образуется токсичный ацетальдегид. Второй этап заключается в расщеплении ацетальдегида под воздействием ацетальдегид-дегидрогеназы. Если первый этап метаболизма протекает с высокой скоростью (это определяется носительством аллеля ALDH2*2), а второй замедлен (при наличии аллеля ADH1B*47His), быстро скапливающееся в крови значительное количество ацетальдегида оказывает токсический эффект. Другими словами, чем выше в популяции концентрация этих аллелей, тем быстрее и интенсивнее её члены ощущают неприятные проявления опьянения.
Уже ранние популяционно-генетические исследования показали, что частоты интересующих нас аллелей существенно различаются в популяциях Европы и Азии. У северных европейцев концентрация аллелей ALDH2*2 и ADH1B*47His не достигает и 10%, но у населения Восточной Азии она выше в 3-8 раз. По не совсем понятным причинам, возникло и быстро распространилось (в основном в среде журналистов) мнение, что у коренных северян должен преобладать «азиатский» вариант генотипа, который, якобы, является фактором риска развития хронического алкоголизма. Заметим, что не верна даже исходная позиция этого предположения: носительство аллелей ALDH2*2 и ADH1B*47His следует расценивать скорее как своеобразную «защиту» от возникновения устойчивой тяги к алкоголю. Ошибочным оказалось и предположение о повышенных концентрациях этих аллелей у коренных жителей Арктики: они такие же, как и у народов центральной и северной Европы, но существенно отличаются от популяций юга Восточной Азии. В частности, аллель ALDH2*2 у северян отсутствует, а концентрация ADH1B*47His очень низка (обзоры: Боринская и др., 2005; Козлов, 2006). Как видно из Таблицы 5.3, генетические характеристики шведских саамов в данном случае не отличаются от присущих шведам и финнам.

Таблица 5.3
Частоты аллелей ADH1B*47His и ALDH2*2 у саамов
и представителей других народов (библиографию см: Козлов, 2006).

Этническая группа Частоты аллелей
ADH1B*47His ALDH2*2
Саамы (Швеция) 0,01 0
Коми 0 Нет данных

Шведы 0,01-0,04 0
Финны 0,01 0
Русские (Кострома) 0,03 Нет данных
Русские (Томская обл.) 0,04-0,08 Нет данных

Китайцы 0,68-0,76 0,30

 Отправлено: 12.12.12 23:37. Заголовок: Вероятно, что быстро..

Вероятно, что быстрое развитие алкогольной зависимости у коренных жителей высокоширотных регионов обусловлено не спецификой частот аллелей алкоголь- и альдегиддегидрогеназы, а своеобразием протекания биохимических процессов (Лионо, Чернобровкина, 1993). Уже давно было замечено, что метаболизм этанола у северян замедлен, его концентрация дольше остается высокой, значительно превышающей «нормальный» для европейцев уровень (Fenna et al., 1971). Однако убедительной концепции, объясняющей этот феномен, до сих пор не предложено.
В 1970-х годах внимание исследователей привлекали механизмы, связанные с балансом эндогенного алкоголя (вырабатывающегося самим организмом) и поступающего извне. Сегодня, однако, специалисты скептически относятся к этой теоретической модели, и фигурирует она преимущественно в публикациях, уровень которых далёк от профессионального. Ряд вопросов и сомнений вызывает и выдвинутая Л.Е.Паниным (1987) концепция «антистрессового эффекта» традиционной белково-липидной диеты северян. Суть этой модели заключается в том, что при всасывании в кровь пищевых жиров образуется большое количество хиломикронов, которые снижают продукцию стероидов в надпочечниках, и в результате содержание в крови «гормонов стресса» понижается. Отказ же от белково-липидной диеты может способствовать повышению тяги к алкоголю. Снижение количества жиров в рационе ведет к увеличению концентрации кортикостероидов и соответственно - повышению уровня тревожности, снять которую человек зачастую стремится испытанным «алкогольным» способом. Эта идея кажется убедительной в отношении морских зверобоев Арктики (эскимосов, береговых чукчей), пища которых, действительно, чрезвычайно богата животными жирами (Козлов, 2005). Однако традиционная диета саамов включала значительно меньшее количество жира по сравнению с рационом эскимосов, так что в отношении коренного населения Колы и Фенноскандии изложенная гипотеза требует серьёзной проверки.
По нашему мнению, наибольшее внимание следует обратить на социальные предпосылки «северного алкоголизма». Факторы «модернизации» в среде коренных жителей Севера, несомненно, проявляют себя как стрессоры (Kozlov et al., 2007). Распространение безработицы среди коренных северян, сложности их адаптации к реалиям «техногенной цивилизации», исчезновение ряда элементов традиционных культур и многие другие причины ведут к негативным психологическим последствиям. В ситуации, кажущейся безысходной, люди начинают безразлично относиться к своей жизни и здоровью и остаются один на один со злейшим врагом - алкоголем. Осложняет проблему и принятая государством политика в отношении к алкоголю: приоритеты здесь лежат почти исключительно в экономической сфере и ориентированы главным образом на пополнение бюджета путем сбора налогов от торговли спиртным. При таком подходе сохранение здоровья и жизни граждан рассматривается лишь как попутная задача (Немцов, 2001).
Безнадежна ли в таком случае ситуация?
Как показывает опыт других приарктических государств, в решении проблем коренного населения, вызванных пьянством и алкоголизмом, чрезвычайно высока роль семьи и особенно – общины, влияние которой традиционно сильно (обзор: Козлов, 2006). Учитывая это, значительное место в программах по борьбе с алкогольными потерями должно отводиться социальным службам (в том числе и альтернативных государственным), а также общественным организациям. Такие подходы, принятые, например, в Швеции, дают благоприятные результаты. В Арктике они должны, кроме того, иметь выраженную этнокультурную ориентацию. Как показывает опыт Норвегии, грамотная антиалкогольная политика, проводимая на уровне общины, может дать хорошие результаты. В Северной Норвегии, например, потребление алкоголя среди молодых саамов интенсивнее снижается именно в «саамских» районах (коммунах); потребление спиртного саамами в последние годы ниже, чем среди не-саамского населения страны (Kvernmo, 2004).
Резюмируя изложенное, можно сделать следующий вывод.
Алкогольные потери среди российских саамов чрезвычайно высоки. Однако устоявшееся в российском обществе мнение относительно того, что склонность к пьянству и алкоголизму – едва ли не врожденная, «генетически обусловленная» особенность «народов Севера» должно быть пересмотрено. Мы полагаем, что различные виды отклоняющегося поведения в среде коренных северян следует рассматривать как следствие снижения уровня самосохранительного поведения, отражающего общую социальную дезадаптацию аборигенных обществ. Потеря цели, отсутствие ориентиров, ощущение собственной «ненужности» и «бесполезности» в мире, который становится иным – вот основные причины кризиса на уровне личности. Выход из сложившейся ситуации возможен только при активной позиции самих коренных народов Кольского Заполярья. Борьбу со всеми проявлениями «отклоняющегося поведения» следует строить на уровне общины, с привлечением специалистов соответствующего профиля.

 Отправлено: 12.12.12 23:37. Заголовок: Глава 6. Кольские са..

Глава 6.
Кольские саамы в современном мире:
этническое самосознание и будущее народа
М.А.Козлова

Характерные для современного мира глобализационные процессы, судя по всему, необратимы, но оценить их гуманитарные последствия непросто. Наибольшую тревогу вызывают перспективы развития социокультурных общностей, оказавшихся «втянутыми» в глобальные процессы помимо их воли. Модернизация представляющих традиционные культуры малочисленных этнических групп в большей или меньшей степени сопровождается культурной ассимиляцией со стороны экономически более развитых обществ. Нарастающая культурная унификация побуждает этнокультурные меньшинства все активнее отстаивать собственную уникальность.
Мы уже видели, что в последние десятилетия в среде российских саамов усиливается стремление к более четкой этнической самоидентификации. Национальность «саами» становится все более предпочтительной. При регистрации детей от межнациональных браков родители фиксируют их как саамов; взрослые выходцы из этнически смешанных семей, раньше указывавшие «не-саамскую» национальность, также всё чаще идентифицируют себя как саамы. Эти социально-психологические процессы, связанные с изменением этнического самосознания, не являются демографическими, но их влияние на численность группы (в том виде, как она отражается в переписях населения) в количественном отношении сравнимо со вполне демографическими рождаемостью и смертностью.
О складывающихся в среде кольских саамов установках само- и межэтнического восприятия и особенностей этнокультурного взаимодействия можно судить по результатам проведённого в 2005 году социологического исследования молодёжи в возрасте 14-20 лет. Эти материалы частично опубликованы (Варшавер, 2006), но здесь мы рассмотрим их в более широком контексте.
Важным элементом этнической идентификации является язык. В частности, А.И.Донцов и др. (1997) рассматривают его как важнейший фактор этнической самокатегоризации. Проблема, однако, в том, что в группах коренных северян России владение языком титульной группы и этническая самоидентификация – отнюдь не синонимы. Это показано многими исследователями; мы подтвердим данное положение ссылкой лишь на работу С.В.Чешко (2000), в которой дан анализ языковой ассимиляции народов СССР по материалам переписи 1989 года. В указанном исследовании за уровень полной языковой ассимиляции народа принята доля в нём индивидов, указавших в ходе переписи 1989 года в качестве родного язык не своей национальности и не владеющих "свободно" своим титульным языком. Соответственно, в 1989 году полностью ассимилированными в языковом отношении (и функционально, и по этноязыковому самосознанию) оказались 14,9 млн человек, или 10,6% всего населения СССР (за вычетом русских). У малочисленных этнических групп Севера языковая ассимиляция была существенно выше: она колебалась от 14,24% (нганасаны) до 78,47% (орочи), а в целом материнским языком недостаточно владели примерно 48% коренных северян. Практически совпадал с этим средним показателем уровень языковой ассимиляции саамов – он равнялся 50,79 процента. Другими словами, половина народа своего языка не знала вовсе или знала слабо, но это не мешало людям указывать свою принадлежность к кольским саамам.
В 2005 году 88% всех опрошенных нами учащихся учебных заведений с.Ловозеро назвали родным языком русский. Доля владеющих русским, саамским и коми языками приведена в Таблице 6.1.
Таблица 6.1.
Доля владеющих русским, саамским и коми языками
среди саамской и русской молодежи с.Ловозеро, в процентах

Этническая группа Саамский родной Знание языков
только русский русский и саамский русский и коми
от своей национальности от каждой национальности
Саамы 17 11 34 55 6
Русские 5 28 61 30 7

Примечание: ответы о владении другими языками не учтены, поэтому сумма в пределах каждой национальности не равна 100%

Видно, что владеющих двумя языками практически вдвое больше среди саамов, чем среди русских (61 против 37%). Это вполне ожидаемый результат: именно представители меньшинств обнаруживают, как правило, более высокую осведомленность как в родной культуре и языке, так и в языке и культуре доминирующей группы. Но вот для представителей этнического большинства «любознательность» в отношении меньшинств менее характерна. Это объясняется утилитарными причинами: решение повседневных проблем (например, взаимодействие в общественных местах) и задач долгосрочного планирования (выбор профессии, получение образования и т.п.) осуществляется в рамках доминирующей языковой среды. Так что выявленные в ходе исследования 37% русских, владеющих кроме родного еще и языком живущих рядом этнических меньшинств – очень высокий показатель. Отчасти, вероятно, процент молодых людей, в той или иной степени владеющих как русским, так и саамским (и коми) языками, завышен: психологам хорошо известна тенденция давать «социально желательные» ответы на прямые вопросы анкет, а диагностика реального владения языками в задачи исследования не входила. Но, скорее всего, двуязычными в этой группе оказались потомки от межнациональных браков, воспитанные в смешанной этнокультурной среде, но идентифицирующие себя как «русские». Если это так, то, с одной стороны, полученные результаты свидетельствуют об определенной «размытости» их этнической самоидентификации. С другой – можно предполагать, что при сохранении нынешних тенденций к смене этнического самоопределения «в пользу» саами, коренное население Кольского Заполярья имеет ресурс для недемографического прироста в ближайшие годы (см. Главу 4).
Как показали результаты проведенного исследования, в том, что касается этнокультурного наполнения повседневной жизни, саамы с.Ловозеро также практически не отличаются от представителей окружающих их национальностей. Вся молодёжь посещает учебные заведения, где преподавание ведется на русском языке, а национальный язык (саамский) либо изучается факультативно, либо не изучается вообще. Очевидно, что культурные ценности, прививаемые школой, унифицируются в соответствии с общероссийскими. Об этом, в частности, свидетельствуют ответы на вопрос о литературных предпочтениях и любимых писателях (Таблица 6.2). Литературные предпочтения примерно одинаковы у представителей всех этнических групп, от этнокультурной принадлежности не зависят, и в целом соответствуют распространенным повсеместно на территории страны.

 Отправлено: 12.12.12 23:38. Заголовок: Таблица 6.2. Литера..

Таблица 6.2.
Литературные предпочтения молодежи
(в процентах от числа респондентов каждой национальности)

Этническая группа предпочитают литературу
русскую классическую русскую современную иностранных авторов другое
Саамы 79 10 6 5
Русские 66 17 15 12
Коми 70 11 12 7

Телефоны и телевизоры есть в семьях практически всех учащихся, принявших участие в опросах, а компьютеры – в зависимости от потребности и финансового положения семьи. То есть трансляция общероссийских культурных образцов охватывает все семьи, а предметов, традиционно использующихся только представителями того или иного этноса, в домах не остаётся. В значительной мере кольские саамы потеряли и такой элемент этнической культуры, как национальная кухня. Престижными, праздничными считаются блюда, продукты и способы их приготовления, присущие «европейской», советской и русской кухням, но не элементы, характерные для традиционного питания коренных северян (см. Главу 3).
Таким образом, язык и материальная культура для современных кольских саамов в выборе этнической принадлежности ведущего значения не имеют. При этом отношение молодых саамов (впрочем, как и их русских сверстников) к родной этнической группе выше, чем к другим. К такому заключению мы приходим на основании данных опроса, в ходе которого респондентам предлагалось выразить отношение к проживающим в регионе этническим группам, в том числе и собственной, используя пятибалльную шкалу (отношение: положительное, скорее положительное, нейтральное, скорее отрицательное, отрицательное). При обработке варианты ответа ранжировались, и каждому присваивалось значение от 0 (отрицательное) до 1 (положительное). Результаты представлены в Таблице 6.3.

Таблица 6.3.
Уровень толерантности саамской и русской молодёжи с.Ловозеро
к представителям собственных и контактных этнических групп (в баллах)

Этническая группа Отношение к Средний уровень толерантности
саамам русским украинцам коми
Саамы 0,89 0,88 0,56 0,72 0,76
Русские 0,74 0,93 0,67 0,64 0,75

Полученные данные показывают, что отношение и саамов, и русских к «своей» этнической группе наиболее позитивно. Средний уровень оценок в парах «саамы-саамы» и «русские-русские» выше и среднего уровня толерантности, и показателей отношения к другим этническим группам. Такая ситуация должна расцениваться как норма этнической самоидентификации: повышенная лояльность по отношению к собственной группе необходима для сохранения ее целостности и жизнеспособности. Эти наблюдения подтверждают выводы других исследователей, в частности, М.С. и А.И.Куропятник (1999), считающих, что «саамы в последние десятилетия демонстрируют примеры этнической мобилизации и формирования общесаамской идентичности…».
Важно при этом, что предпочтение родной этнической общности у кольских саамов сочетается с толерантным отношением к другим группам. Результаты, представленные в Таблице 6.3, в своих «абсолютных» значениях свидетельствуют о достаточно высоком уровне этнической толерантности молодежи: преобладание оценок, превышающих 0,6 балла, говорит об оценке респондентами отношения к иноэтничному окружению как «положительного» или «скорее положительного». Наши материалы в значительной мере подтверждают мнение о том, что в настоящее время идет процесс формирования саамской этничности, базирующейся на концепте «не-конфронтации» (Куропятник, Куропятник, 1999).
Итак, фактическая утрата языка и внешних элементов материальной культуры не обязательно означает угасания этнической общности. Как мы видели, кольские саамы, в значительной мере утерявшие свой язык, увеличили между 1989 и 2002 годами свою численность преимущественно за счет недемографического прироста, то есть в результате выбора потомками от межэтнических браков национальности «саами». Наличие при этом позитивного образа представителей иной культуры при сохранении позитивного образа культуры собственной означает, что данная группа не исчезает, поглощаясь окружающим большинством. Напротив, это благоприятный признак развивающейся межэтнической интеграции – процесса, для которого характерно «приятие» своей культуры наряду с культурами контактных групп (Лебедева, 1993). Такая ситуация является залогом успешной реализации интегративной стратегии взаимодействия – сотрудничества на взаимовыгодных, взаимообогащающих условиях. Характерная для молодёжи саамов стратегия межэтнического взаимодействия в полной мере может быть обозначена как «интегративная»: она предполагает сочетание позитивной этнической идентичности с позитивным восприятием и снижением социальной и культурной дистанции с другими этническими группами. Это не означает «невидения» культурных отличий, напротив, группа готова преодолеть деление на «своих» и «чужих», проделать работу по включению «чужих» в «свои», отвергнуть представление о фатальности этнического разделения (Татарко, Лебедева, 2003).
Необходимо, однако, обратить внимание на то, что эти результаты получены при обследовании лишь одной группы российских саамов – учащейся молодёжи, проживающей в селе Ловозеро, центре расселения коренных жителей Кольского Заполярья. Но на протяжении XX века саамы все более становились горожанами. Пока еще степень их урбанизации (43% в 2002 году) много ниже, чем по стране в целом (73%). Однако «внемурманские/внекольские» саамы (а они составляют примерно 11% общей численности саамов Российской Федерации) урбанизированы так же, как все население России: с 1970-х в городах живет более трех четвертей (в 2002 – 78%).
На основании косвенных данных можно предположить, что ситуация с этнической самоидентификацией у урбанизированных российских саамов существенно отличается от той, что складывается в ловозёрской общине. Судя по данным переписей, в последние два десятка лет число «внемурманских» саамов не увеличивается, несмотря на значительный, особенно в 1990-х, отток населения из Мурманской области. Большинство покинувших Колу саамов (70%) – женщины, среди которых, вероятно, значительную долю составляют жены, уехавшие со своими несаамскими мужьями. Судя по всему, дети этих женщин, а возможно и некоторые из них самих, при переписи уже не считали себя саамами. Такой рост неопределенности этнической идентичности, её «размывание», характерны для стремительного перехода представителей «посттрадиционных» (переходных) культур к «современному» образу жизни (Татарко, Козлова, Лебедева, 2007).
Что же касается основной по численности и «сплочённости» (в том числе территориальной) группы саамов нашей страны, населения Ловозерского района Мурманской области, то здесь этническая ситуация, по-видимому, постепенно улучшается. Особенно заметен этот процесс при сравнении современных материалов с данными четвертьвековой давности.
В 1980-х этнопсихологи, проводя исследование ценностных ориентаций у детей саамов, обучающихся в школе-интернате с.Ловозеро, отмечали у них эмоционально-негативное отношение к собственной национальности, «депривацию этнического самосознания» (Кушнир, 1986; Куропятник М., 2005). Сегодня, как мы видели, такое негативное отношение исчезает. Ситуация, конечно, далека от идеальной, но поиск возможностей диалога, взаимовыгодного сотрудничества субъектов межкультурного взаимодействия становится уже не просто «абстрактным идеалом», а насущной необходимостью - единственно возможным направлением социокультурного развития.

 Отправлено: 12.12.12 23:38. Заголовок: Литература Алексеев..

Литература

Алексеев В.П. География человеческих рас. М., Мысль, 1974. 351 с.
Алексеева Т.И. Географическая среда и биология человека. М., Мысль, 1977. 302с.
Алымов В.К. Оседлые и полуоседлые хозяйства Мурманского округа. Карело-Мурманский край, 1928:7. 29.
Алымов В.К. Рождаемость и смертность лопарей Кольского полуострова. В кн.: Кольский сборник. Труды антрополого-этнографического отряда Кольской экспедиции. АН СССР, Материалы комиссии экспедиционных исследований. Вып.23. Серия северная. Л., Изд. АН, 1930. 71-101.
Анохин Г.И. Последние номады Западной Европы. Природа, 1967, 1: 91-95.
Анохин Г.И. Судьбы аборигенов Лапландии. Расы и народы, 1976, вып.6. 174-189.
Антипова А.В. География России: Эколого-географический анализ территории. М., Изд-во МНЭПУ, 2001. 207 с.
Белиловский К.А. Женщина инородцев Сибири (медико-этнографический очерк). Отд. оттиск из «Сборника работ по акушерству и женским болезням, посвященного проф.К.Ф.Славянскому в 25-летие его врачебно-учёной деятельности». СПб, 1894.
Беневоленская Ю.Д. Данные к расогенезу саамов в аспекте временной динамики структуры черепа. В сб.: Г.А.Аксянова (ред.). Происхождение саамов. М., Наука, 1991. 5-18.
Боринская С.А., Гасемианродсари Ф., Кальина Н.Р., Соколова М.В., Янковский Н.К. Полиморфизм гена алкогольдегидрогеназы ADH1B в восточнославянских и ираноязычных популяциях. Генетика, 2005, 41 (11): 1563-1566.
Боринская С.А., Кальина Н.Р., Санина Е.Д., Кожекбаева Ж.М. и др. Полиморфизм гена аполипопротеина Е АРОЕ в популяциях России и сопредельных стран. Генетика, 2007, 43 (10): 1434-1440.
Боринская С.А., Ребриков Д.В. Нефёдова В.В., Кофиади И.А. и др. Молекулярная диагностика и распространенность первичной гиполактазии в популяциях России и сопредельных стран. Молекулярная биология, 2006, 40 (6): 1031-1036.
Вайнштейн С.И. Проблема происхождения оленеводства в Евразии. Сов.этнография, 1971:5. 37-51.
Валонен И. Ранние лопарско-финские контакты: Из этнической истории финских племен. В сб.: А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник. М., 1982. 59-96.
Варшавер Е. Результаты полевого исследования интегрированности саамских подростков в российский суперэтнос (Ловозеро, 2005). В сб.: Проблемы управления многоэтничными сообществами в условиях глобализационных и цивилизационных вызовов (мат. IV междунар. семинара, 4-6 мая 2005, г.Алушта). Симферополь, Таврический нац. ун-т, 2006. 39-43.
Василевич Г.М., Левин М.Г. Типы оленеводства и их происхождение. Сов.этнография, 1951:1. 63-87.
Гуцол Н.Н., Виноградова С.Н. История переселения и современные особенности жизни локальных групп российских саамов. В кн.: Межэтнические взаимодействия и социокультурная адаптация народов Севера России. М., Изд.дом «Стратегия», 2006. 145-163
Дерябин В.Е., Пурунджан А.Л. Географические особенности строения тела населения СССР. М., Изд-во МГУ, 1990. 192 с.
Донцов А.И., Стефаненко Т.Г. Уталиева Ж.Т. Язык как фактор этнической идентичности. Вопросы психологии, 1997,4: 75-86.
Золотарев Д.А. Лопарская экспедиция (11.I-11.V 1927 года). Ленинград, Гос. Русск. географич. о-во, 1927. 50 с.
Зубов А.А. Географическая изменчивость одонтологических комплексов финно-угроских народов. А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник: Антропология, археология, этнография. М., Наука, 1982. 134-148.
Иванов-Дятлов Ф.Г. Медицинские наблюдения на Кольском полуострове. Л., Гос. Русск. Географич. о-во, 1928. 128 с.
Кайанойа П. Способность к вкусовому ощущению фенилтиокарбамида у некоторых финно-угорских народов. А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник: Антропология, археология, этнография. М., Наука, 1982. 187-190.
Карпелан К. Финские саамы в железном веке. В кн.: Финно-угры и славяне. Л., 1979. 141-151.
Карпелан К. Ранняя этническая история саамов. В сб.: А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник. М., 1982. 32-48.
Киселев А.А., Киселева Т.А. Кольские саамы. Вопр.истории, 1983, 10: 174-176.
Козинцев А.Г. Краниоскопические особенности населения Финляндии. В сб.: Г.А.Аксянова (ред.). Происхождение саамов. М., Наука, 1991. 34-52.
Козлов А.И. Гиполактазия: распространенность, диагностика, врачебная тактика. М., «АрктАн-С», 1996. 70 с.
Козлов А.И. Пища людей. Фрязино, Век-2, 2005. 269 с.
Козлов А.И. Потребление алкоголя и связанные с алкоголем проблемы у коренного населения Севера России. Наркология, 2006, 10 (58): 22-29.
Козлов А.И., Балановская Е.В., Нурбаев С.Д., Балановский О.П. Геногеография пер¬вич¬ной гиполактазии в популяциях Старого Света. Генетика, 1998, 34 (4): 551-561.
Козлов А.И., Вершубская Г.Г. Медицинская антропология коренного населения Севера России. М., изд-во МНЭПУ, 1999. 288 с.
Козлов А.И., Вершубская Г.Г. Хронический стресс в общинах коренного населения Севера: исследования в Западной Сибири. В сб.: Проблемы адаптации человека к экологическим и социальным условиям Севера (тез. докл.). Сыктывкар, 2004: 53-54.
Козлов А.И., Лисицын Д.В. Гиполактазия в различных этнотерриториальных группах саамов. Этнографическое обозрение, 1997, 4: 122-126.
Козлов А.И., Лисицын Д.В., Вершубская Г.Г., Курсулис А. Кольские саамы: Результаты медико-антропологического изучения. М., «АрктАн-С», 1997. 62 с.
Козлов А.И., Чистикина Г.Л., Вершубская Г.Г. Этническая изменчивость акушерских размеров таза. В сб.: Женщина в аспекте физической антропологии. М., РАН, Ин-т этнол. и антропол., 1994. 110-116.
Конаков Н.Д. Становление крупнотабунного оленеводства на Кольском полуострове. В кн.: Традиции и современность в культуре сельского населения Коми АССР. Тр. Ин-та языка, литературы и истории Коми филиала АН СССР. т.37. Сыктывкар, 1985. 42-56.
Конаков Н.Д., Котов О.В. Этноареальные группы коми: Формирование и современное этнокультурное состояние. М., Наука, 1991. 232 с.
Кошечкин Б. По следам легенды. Север, 1983, 4: 101-107.
Крупник И.И. Питание и экология хозяйства ненцев Большеземельской тундры в 20-х годах XX в. А.А.Зубов, П.И.Пучков (ред.). Некоторые проблемы этногенеза и этнической истории народов мира. М., АН СССР, 1976. 64-85.
Крупник И.И. Арктическая этноэкология. М., Наука, 1989. 272 с.
Куропятник М.С., Куропятник А.И. Саамы: современные тенденции этносоциального и правового развития. Журнал социологии и социальной антропологии, 1999, т.II, вып.4.
Кушнир А.М. Особенности ценностных ориентаций и самосознания личности детей народностей Севера. Автореф. МГПИ им В.И.Ленина. М.: 1986.
Лапицкая Е.М. Диагностика физического развития и двигательной подготовленности учащихся Кольского Заполярья. Мурманск, НИЦ «Пазори», 2001, 78 с.
Лебедева Н.М. Социальная психология этнических миграций. М., 1993. 195 с.
Линкола М. Образование различных этноэкологических групп саамов. В сб.: А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник. М., Наука, 1982. 48-59.
Лионо А.В., Чернобровкина Т.В. Некоторые метаболические особенности коренного населения Чукотки. В сб.: Актуальные вопросы патологии внутренних органов. Новосибирск, 1993. 185-189.
Лукьянченко Т.В. Материальная культура саамов Кольского полуострова в конце XIX - XX в. М., Наука, 1971. 167 с.
Лукьянченко Т.В. Расселение кольских саамов в XVI-XVII вв. В кн.: К истории малых народностей Европейского Севера СССР. Петрозаводск, 1979. 14-23.
Лукьянченко Т.В. Этногенез саамов. В кн.: Этногенез народов Севера. М., 1980.
Лукьянченко Т.В. Вопросы этногенеза и этнической истории саамов. В кн.: Памятниковедение. Проблемы изучения историко-культурной среды Арктики. М., 1990. 205-215.
Лукьянченко Т.В. Саамы в России: К вопросу об адаптивной функции традиционной культуры. В кн.: Сибирский этнографический сборник. Вып.6, кн.1. М., 1993. с.11-23.
Лукьянченко Т.В. Государственная политика и традиционная культура саамов: Проблемы возрождения. Расы и народы, вып.28. М., Наука, 2002. 110-120.
Лукьянченко Т.В. Саамы. Традиционные хозяйственные занятия. Е.И.Клементьев, Н.В.Шлыгина (ред.). Прибалтийско-финские народы России. М., Наука, 2003. 66-77.
Максимов А.Н. Происхождение оленеводства. Уч. записки Ин-та истории РАНИОН, т.6. М., 1928.
Марк К.Ю. Соматология финнов и саамов. А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник: Антропология, археология, этнография. М., Наука, 1982. 112-133.
Мартинчик А.Н., Маев И.В., Петухов А.Б. Питание человека (основы нутрициологии). М., ГОУ ВУНМЦ МЗ РФ, 2002. 576 с.
Материалы по физическому развитию детей и подростков городов и сельских местностей СССР. М., Медицина, 1977. 493 с.
Миклашевская Н.Н., Година Е.З., Соловьева В.С. Медицинские аспекты возрастной антропологии. В кн.: Алексеева Т.И. (ред.). Антропология – медицине. М., Изд-во МГУ, 1989. 51-74.
Национальный состав по городам и районам Мурманской области по итогам Всесоюзной переписи населения 1989. Статистическое управление Мурманской области, Мурманск, 1990.
Национальный состав Мурманской области. Итоги Всероссийской переписи населения 2002 года. Мурманск, Территориальный орган ФСГС по Мурманской области, 2005.
Немцов А. Алкогольная смертность в России, 1980-90-е годы. М., 2001. 56 с.
Немцов А. Алкогольный урон регионов России. М., NALEX, 2003. 136 с.
Немцов А.В. Когда же закончится марафон алкогольной смертности? Демоскоп, №143-144, 26 января-8 февраля 2004.
Никитюк Б.А. Акселерация развития. Итоги науки и техники ВИНИТИ. Серия Антропология. М., ВИНИТИ, 1989, 3: 3-76.
Никкуль К. Некоторые особенности оленеводства у саамов. По материалам района Суоньеля. Сов. этнография, 1975, 4: 131-137.
Панин Л.Е. Рациональное питание на Севере - основа первичной профилактики. В кн.: В.И.Бойко, Ю.П.Никитин, А.И.Соломаха (ред.). Проблемы современного социального развития народностей Севера. Новосибирск, Наука, 1987. 223-230.
Перевозчиков И.В. Основы антропологической фотографии. М., Изд-во МГУ, 1987. 60 с.
Перевозчиков И.В. Обобщенный фотопортрет саамов. В сб.: Г.А.Аксянова (ред.). Происхождение саамов. М., Наука, 1991. 53-58.
Пивнева Е.А. Здоровье и медико-социальные проблемы. Современное положение и перспективы развития малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока: Независимый экспертный доклад. Новосибирск, Изд-во Ин-та археологии и этнографии СО РАН, 2004. 77-94.
Попович М.В., Глазунов И.С., Потемкина Р.А., Деев А.Д. и др. Потребление алкоголя в Москве, Архангельске и Мурманске. Профилакт. забол. и укрепл. здор., 2003, 2: 14-19.
Робинсон М.П., Кассам К.-А.С. Саамская картошка: Жизнь среди оленей во время перестройки. М., Альфа-Принт, 2000. 129 с.
Рогаев Е. И. Генетические факторы и полигенная модель болезни Альцгеймера. Генетика, 1999: 35. 1558-1571.
Сердюковская Г.Н. (ред.). Организация медицинского контроля за развитием и здоровьем дошкольников и школьников на основе массовых скрининг-тестов и их оздоровление в условиях детского сада, школы. М., РИА "Максим", 1995. 141 с.
Суханов С.Г., Губкина З.Д., Смирнов А.В. Способы оценки репродуктивной функции у женщин на Европейском Севере. Сыктывкар, Коми н.ц. УрО АН СССР, 1990. Вып. 84. 24 с.
Татарко А.Н., Козлова М.А., Лебедева Н.М. Психологические исследования социокультурной модернизации. М.: РУДН, 2007. 167 с.
Татарко А.Н., Лебедева Н.М. Социально-психологические факторы этнической толерантности и стратегии межгруппового взаимодействия в поликультурных регионах России. Психол. журн., 2003, 24(5): 31-45.
Фешбах М., Прохоров Б.Б. (ред.). Окружающая среда и здоровье населения России (атлас). М., ПАИМС, 1995. 448 с.
Хазанова А.Б. Генетико-антропологическое изучение саамов (лопарей) Кольского полуострова в связи с проблемами происхождения лапоноидного типа. Автореф. дисс. канд. биол. н. М., МГУ, 1973. 23 с.
Хазанова А.Б., Шереметева В.А., Спицын В.А. Антрополого-генетическое изучение кольских лаппов. В сб.: З.И.Барбашова, И.И.Лихницкая (ред.). Адаптация человека. Л., Наука, 1972. 42-45.
Хайду П. Уральские языки и народы. М., Прогресс, 1985. 430 с.
Харузин Н. Русские лопари: Очерки прошлого и современного быта. Изв. О-ва любителей естествознания, антропол. и этногр. М., 1890: 66. 472 с. (Тр. этногр. отд.; т.10).
Хить Г.Л. Расовый состав населения Финляндии по данным дерматоглифики. А.А.Зубов, Н.В.Шлыгина (ред.). Финно-угорский сборник: Антропология, археология, этнография. М., Наука, 1982. 148-171.
Хить Г.Л. Саамы в дерматоглифической систематике финно-угров Евразии. В сб.: Г.А.Аксянова (ред.). Происхождение саамов. М., Наука, 1991. 59-82.
Чарнолуский В.В. Материалы по быту лопарей: Опыт определения кочевого состояния лопарей восточной части Кольского п-ва. Л., Русск.геогр.о-во, 1930. 176 с.
Черняков З.Е. Очерки этнографии саамов. Рованиеми, Университет Лапландии, 1998. 110+15 стр.
Чешко С.В. Распад СССР: этнополитический анализ. М., Ин-т этнологии и антропологии РАН, 2000. 395 с.
Шлейп Т. Осторожно: лактоза! СПб., «Весь», 2004. 94 с.
Экономические и социальные показатели районов проживания коренных малочисленных народов Севера. М., РСГС, 2005. 264 с.
Ямпольская Ю.А. Сдвиги в возрасте менархе и уровне физического развития девушек Москвы за последние двадцать лет. Вопросы антропологии, 1988, вып. 81. 67-73.
AMAP, 2003. AMAP Assessment 2002: Human health in the Arctic. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP), Oslo, Norway. xiv+137 pp.
Arola H. Trehalose intolerance can be behind the abdominal symptoms caused by mushrooms. Duodecim. 1999; 115(17):1809-10. (in Finnish)
Beall C.M., Steegmann A.T. Human adaptation to climate: temperature, ultraviolet radiation, and altitude. In: S.Stinson, B.Bogin, R.Huss-Ashmore, D.O’Rourke (eds.). Human biology: An evolutionary and biocultural perspective. New York, Wiley-Liss, 2000. 163-224.
Born E.W., Böcher J. The ecology of Greenland. Nuuk, Ilinniusiorfik, 2001. 429 pp.
Boyd W.C. Genetics and the Races of Man: An introduction to modern physical anthropology. Boston: Little, Brown and Company, 1950. 453 pp.
Cavalli-Sforza L.L., Menozzi P., Piazza A. The history and geography of human genes. Princeton: Princeton University Press, 1994. 1088 pp.
Caldwell E.F., Mayor L.R., Thomas M.G., Danpure C.J. Diet and the frequency of the alanine:glyoxylate aminotransferase Pro11Leu polymorphism in different human populations. Hum Genet 2004; 115: 504-9.
Danpure C.J. Primary Hyperoxaluria. In: Scriver C.R., Beaudet A.L., Sly W.S. et al (eds). The molecular and metabolic bases of inherited disease. New York: McGraw-Hill, 2001: 3323–3367.
Edin-Liljegren A., Hassler S., Sjölander P., Daerga L. Risk factors for cardiovascular diseases among Swedish Sami – a controlled cohort study. Circumpolar Health 2003. Proc. 12th Intern. Congr. Circumpol. Health. Int. J. Circumpol. Health, 2004, 63, Suppl.2. 292-297.
Egeland G.M., Feyk L.A., Middaugh J.P. The use of traditional foods in a healthy diet in Alaska: Risks in perspective. Alaska Division of Public Health, Epidemiology Bulletin, 1998, 2(1): 108-119.
Fenna D., Mix L., Schaefer O., Gilbert J.A. Ethanol metabolism in various racial groups. Can. Med. Assoc. J., 1971, 105: 472-475.
Frisancho A.R. Anthropometric standards for the assessment of growth and nutritional status. The University of Michigan Press, Ann Arbor, 1990. 189 pp.
Hassler S. The health conditions in the Sami population of Sweden 1961-2002: Causes of death and incidents of cancer and cardiovascular diseases. Umeå: Umeå University Medical Dissertations, 2005. 71 pp.
Hatt G. Notes on reindeer nomadism. Memoirs of the Amer. Anthrop. Assoc., 1919, VI (2): 75-133.
Katzmarzyk P.T., Leonard W.R. Climatic influences on human body size and proportions: Ecological adaptations and secular trends. Am. J. Phys. Anthropol., 1998, 106 (4): 483-503.
Kozlov A., Borinskaya S., Vershubsky G., Vasilyev E. et al. Genes related to metabolism of nutrients in population of Kola Sami. Intern. J. Circumpol. Health, 2008, 67 (1): 58-68.
Kozlov A., Lisitsyn D. "The Milk habit" (hypolactasia) in Finno-Ugrian peoples: A crossroad of physical anthropology, ethnology and linguistics. Finnisch-Ugrische Mitteilungen, 1996, Band 18/19: 67-81.
Kozlov A., Lisitsyn D. Hypolactasia in Saami subpopulations of Russia and Finland. Anthrop.Anz., 1997, Jg.55 (3/4): 293-299.
Kozlov A., Vershubsky G., Borinskaya S., Sokolova M., Nuvano V. Activity of disaccharidases in Arctic populations: Evolutionary aspects. J. Physiol. Anthropol., 2005, 24: 473-476.
Kozlov A., Vershubsky G., Kozlova M. Indigenous peoples of Northern Russia: Anthropology and health. Oulu, Intern. Assoc. Circumpol. Health Publ., Circumpolar Health Supplement, 2007 (1). 184 pp.
Kvernmo S. Mental health of Sami youth. Int. J. Corcumpol. Health, 2004, 63 (3): 221-234.
Laitinen J., Näyhä S., Sikkilä K., Hassi J. Diet and cardiovascular risk factors among Lapp and Finnish reindeer herders. Nutr. Res., 1996, 16(7): 1083-1093.
Laufer B. The Reindeer and its Domestication. Memoirs of the Amer. Anthrop. Assoc., 1917:IV(2). 91-147.
Laurila A., Bloigu A., Nayha S., Hassi J. et al. Chlamydia pneumoniae and Helicobacter pylori infections in Sami and Finnish reindeer herders. Intern. J. Circumpolar Health, 1997, 56 (3): 70-75.
Lehtinen S, Luoma P, Lehtimaki T. et al. Differences in genetic variation of apolipoprotein in Lapps and Finns. Atherosclerosis, 1994: 109. 263.
Lewin T., Jurgens H.W., Louekari L. Secular trend in the adult height of Skolt Lapps. Arctic Anthropol., 1970: 7, 53-62.
Mahley R.W, Rall S.C., Apolipoporitein E: far more than a lipid transport protein. Annu. Rev. Genomics Hum. Genet. 2000: 1. 507-537.
Millar W.J. Smoking prevalence in the Canadian Arctic. Arct. Med. Res., 1990, 49, Suppl.2: 23-28.
Mourant A.E., Kopec A.C., Domaniewska-Sobczak K. The distribution of the human blood groups and the other polymorphysms. Lond., New York, Toronto, 1976.
Näyhä S., Hassi J. (eds.). Poronhoitajien elintavat, työ ja terveys. Helsinki, Kansaneläkelaitoksen julkaisuja, ML: 127. 1993. 259 s.
Nickul K. Saamelaiset kansana ja kansalaisina. Helsinki, Suomalaisen Kirjallisuuden Seura, v. 297, 1970. 323 s.
Nilsen H., Utsi E., Bønaa K.H. Dietary and nutrient intake of a Sami population living in traditional reindeer herding areas of North Norway: comparisons with a group of Norwegians. Intern. J. Circumpol. Health, 1999, 58: 120-133.
Onis M. de, Blössner M. The World Health Organization Global Database on Child Growth and Malnutrition: methodology and applications. Intern. J. Epidemiol., 2003, 32: 518-526.
Onis M. de, Blössner M., Borghi E., Morris R., Frongillo E.A. Methodology for estimating regional and global trends of child malnutrition. Intern. J. Epidemiol., 2004, 33: 1260-1270.
Paterson S. Anthropogeographical studies among the Jokkmokk Mountain Lapps. Goteborg, 1956.
Physical status: the use and interpretation of anthropometry. Report of a WHO Expert Committee. WHO Technical Report Series No. 854. Geneva: World Health Organization, 1995.
Ross A.B., Johansson Å, Ingman M., Gyllensten U. Lifestyle, genetics, and disease in Sami. Croat. Med. J., 2006, 47: 553-565.
Rootsi S., Zhivotovsky L.A., Baldovic M. et al. A counter-clockwise northern route of the Y-chromosome haplogroup N from Southeast Asia towards Europe. Eur. J. Hum. Genet., 2007; 15(2): 204-11.
Sahi T. Epidemiology of hypolactasia in Europe. In: Hypolactasia: Clinical and Diagnostic Aspects (Abstr. of Symp.). Tartu, 1991. 9-14.
Sajantila A., Lahermo P., Anttinen T. et al. Genes and language in Europe: An analysis of mitochondrial lineages. Gen. Res., 1995, 5: 42-52.
Shephard R.J., Rode A. The health consequences of "modernization": Evidence from circumpolar peoples. Cambridge University Press, Cambridge, 1996. 306 p.
Sullivan K.M., Gorstein J. ANTHRO software for calculating anthropometry, Version 1.02, Y2K Compliant. WHO, Centres for Disease Control and Prevention, 1999. 6 pp.
Tambets K., Rootsi S., Kivisild T. et al. The western and eastern roots of the Saami - the story of genetic "outliers" told by mitochondrial DNA and Y chromosomes. Amer. J. Hum. Genet., 2004, 74(4): 661-682.
Usher R. The Netherlands: Not a low country any longer. Time, 1996, Oct.14: 70.
Vuorela T. The Finno-Ugric peoples. Bloomington, Hague: Indiana Univ. Publ. Uralic and Altaic Ser.; v.39. 1964. 392 pp.
WHO Anthro 2005, Beta version Feb 17th, 2006: Software for assessing growth and development of the world's children. Geneva: WHO 2006 (http://www.who.int/childgrowth/software/en/).

 Отправлено: 12.12.12 23:41. Заголовок: От администратора са..

 Отправлено: 11.02.13 11:13. Заголовок: Авторы книги разреши..

Авторы книги разрешили оставить материал на сайте.
Но данный материал представлен не полностью.